Творческие традиции Фонвизина
Русскому народу пришлось часто, подолгу и упорно бороться за свою национальную независимость и за социальное освобождение, поэтому передовой русской литературе, всегда стремящейся к верному изображению жизни, свойственны глубокие патриотические идеи и обличительный пафос.
Главным источником, питающим творчество прогресс сивного писателя, конечно, является жизнь, но он не может не испытывать влияния умных волнующих его душу книг, которые обогащают его идейно, знакомят с опытом собратьев по перу.
Фонвизин и был таким художником, приобщение к творчеству которого давало очень много зрителям, читателям и особенно тем из них, кто сам вступил на путь писателя. Сила воздействия творчества Фонвизина сказалась уже на его современниках, некоторые из них создали произведения, представляющие своеобразные вариации комедии «Недоросль». Укажем, например, пьесу Кропотова «Фомушка, бабушкин внучек», пьесу Плавильщикова «Сговор Кутейкина». Однако не этим определялось влияние автора «Недоросля» на русскую литературу. Фонвизин как писатель был подготовлен развитием русской литературы, но как большой художник он не только воспользовался итогами развития национального искусства, но своей творческой работой определил новый этап его роста.
Высокие гражданские идеи, стремление к глубокому и правдивому воспроизведению жизни, новаторство в области формы, политическая острота сатиры, разнообразие его приемов, обращение к разговорному языку, внимание к устному народному творчеству — именно эти черты творчества Фонвизина как дар крупного художника вошли в сокровищницу нашей литературы. Верно сказал Герцен о значении для русской литературы творчества Фонвизина, первого автора, «... в писаниях которого прорезывался демонический принцип сарказма и негодования, — принцип, который должен был с тех пор пройти через всю русскую литературу и стать в ней господствующим».
Антикрепостническая направленность художественных и публицистических произведений Фонвизина, их патриотический пафос были близки Радищеву, который свой гневный протест против самодержавия и крепостного права связал с революционными идеями. Фонвизин был близок Радищеву и своим стремлением реалистически изобразить жизнь народа.
Вслед за Фонвизиным и Крылов осудил крепостнический режим, низкопоклонство дворян перед западной культурой, взяточничество чиновников. Некоторые мотивы из произведений Фонвизина в творчестве Крылова зазвучали еще резче. Из «Бригадира» мы узнаем, что советница, стремясь быть красиво и богато одетой, уменьшала «достаточек» своего мужа. В комической опере Крылова «Бешеная семья» женщины также тратят большие средства на «шемизы», на «корнеты», на «подкапки», на «лорнеты», на «роброны», на «шиньоны», на «французские эспри». Крылов еще глубже ставит вопрос о дворянских щеголях. Он показывает прямую зависимость разорения крестьян от мотовства помещиков. По одному из писем «Почты духов» известно, что Промот, ухаживающий за Неотказой, разорился, чтобы быть красиво одетым; показывая свою правую руку, усеянную перстнями, он говорит ей: «... познай, что на этих пальцах сидит мое село Остатково; на ногах ношу я две деревни, Безжитову и Грабленную; в этих дорогих часах ты видишь любимое село Частодавано; карета моя и четверка лошадей напоминают мне прекрасную мою мызу Пустышку».
Фонвизин нарисовал образ немца учителя, бывшего кучера, а Крылов в комедии «Модная лавка» в роли воспитательницы детей в семьях русских дворян показал мадам Каре, которая до приезда в Россию сидела в парижской тюрьме. Автор «Всеобщей придворной грамматики» сатирически воспроизвел нравы, господствующие при екатерининском дворе, а Крылов, талантливо пародируя жанр классической трагедии, написал «Подщипу» — злейшую сатиру на Павла I и павловский режим, затронув в ней очень большой круг социально-политических вопросов того времени.
Общее можно найти у Фонвизина и Крылова в принципах создания речевой характеристики персонажей: как Фонвизин, так и Крылов в целях сатиры широко использовали грубую бранную лексику, а также допускали нарушение фонетических и грамматических норм русской речи в репликах героев иностранцев. Речевые характеристики французов Каре и Трише — персонажей из «Модной лавки» — созданы Крыловым по-фонвизински. «Модная лавка» была написана уже в XIX веке. Отечественная война 1812 г. определила новое направление в развитии передовой общественной мысли России. Развернулась деятельность декабристов — дворянских революционеров. Борьба за освобождение крестьян от угнетения помещиков приобрела еще большую политическую остроту; военные события еще более способствовали расцвету патриотических чувств русских людей и еще резче заставляли выражать законную ненависть к тем, кто рабски кланялся иностранной культуре. В этих исторических условиях интерес к творчеству всех прогрессивных писателей XVIII в., в том числе и к Фонвизину, был закономерным явлением. Декабристы воспринимали Фонвизина как писателя-гражданина, как художника-реалиста, «Рассуждение о непременных государственных законах» Фонвизина пользовалось «... большой популярностью в кругах Северного общества декабристов». А. Бестужев-Марлинский писал об авторе «Недоросля»: «Его критические творения будут драгоценны для потомства, как снимок (facsimile) нравов того времени».
Современник декабристов, Грибоедов смело выступил против угнетателей народа. Чацкий в комедии «Горе от ума» клеймил сатирой знатных негодяев, гневно осуждал русских работорговцев; его сатирический смех бил тех, кто утратил чувство национального достоинства, кто отрицал просвещение. Расценивая комедию Грибоедова, как верное изображение русской жизни начала XIX в., уместно сказать ученикам и о творческой преемственности драматургом прогрессивных идей предшествующего столетия. Фонвизин вместе с Крыловым, Грибоедовым подготовили торжество реализма Пушкина. Фонвизину удалось показать человека в его социальной обусловленности, но схематическое изображение человеческого характера драматургом полностью еще не было преодолено.
Грибоедов, создав типические образы, передал в них и индивидуальное своеобразие, он сделал новый шаг по пути развития реалистической литературы.
Фонвизин для Пушкина «друг свободы», «сатиры смелый властелин». Такую характеристику писателю дать мог только тот человек, которому была дорога свобода и который имел творческий интерес к сатире. Всем хорошо известна идейная связь великого поэта с декабристами; поставлена в нашем литературоведении и проблема Пушкин-сатирик, но для ее разрешения сделано еще очень мало, а сатирой наполнены колкие эпиграммы Пушкина, она блещет в «Графе Нулине», ее искры рассыпаны в романе «Арап Петра Великого», ею пронизаны пушкинские сказки. Пушкин знал и чувствовал русскую народную сатиру, высоко ценил творчество выдающихся сатириков разных эпох и разных народов. Певец декабристов в своих стихах, письмах, заметках оставил много глубоких и интересных мыслей о сатире, основная задача которой для него была ясна еще в лицейские годы:
Свой дух воспламеню жестоким Ювеналом,
В сатире праведной порок изображу
И нравы сих веков потомству обнажу.
(К Лицинию)
В середине 20-х годов из-под пера русского гения вылились стихи
О муза пламенной сатиры!
Приди на мой призывный клич!
Не нужно мне гремящей лиры,
Вручи мне Ювеналов бич!
(О муза пламенной сатиры.)
а ныне совсем уже не существует? Как видно из сохранившихся записей, писатель в этом исследовании собирался ставить проблему отношения сатириков к народной словесности.
Великий поэт русского народа признавал огромную общественную силу сатиры и ясно представлял себе особенности стиля сатирика, который должен вооружиться «сатиры жалом», принять ее «свисток» («К Батюшкову»), и объектов своего осмеяния «мучить казнию стыда» («О муза пламенной сатиры»), хлестать «Ювеналовым бичом» (там же, в стихах рассыпать «перец» (Письмо к Дельвигу 16 ноября 1823 г.).
«Недоросля», почему так верно уже в лицейские годы нарисовал литературный портрет Фонвизина. Он «блюститель чести муз усердный»
... писатель знаменитый,
Известный русский весельчак,
Насмешник, лаврами повитый,
Денис — невежде бич и страх.
В пушкинских произведениях отчетливо выступают некоторые образы и приемы сатиры Фонвизина. Юный поэт в сатирической поэме «Тень Фонвизина» заставляет «творца, списавшего Простакову», покинуть рай и вновь появиться среди русских поэтов, еще не переселившихся в мир иной. То, что представилось на земле глазам прославленного драматурга, повергло его в уныние. Жизнь не изменилась. Словами «как прежде», «все те же»,«всетак же», «тож», да «то же» Пушкин подчеркнул, что свет остался таким же, каким изобразил его автор «Послания к слугам моим, Шумилову, Ваньке и Петрушке»:
Все идет той же чередой;
Все так же люди лицемерят.
Все те же песенки поют,
Как прежде все дела текут.
Фонвизинский тон ясно ощущается не только в юношеской поэме, но он будет сохранен поэтом и в его других уже зрелых произведениях. Пушкин в «Евгении Онегине» рисует семью Скотининых с ее многочисленным потомством и сразу же позволяет читателю установить, какие «наследственные» черты сближают ее со своими «предками», Скотиниными — Приплодиными из комедии Фонвизина «Недоросль». На творческую преемственность Пушкиным традиций Фонвизина указывает и проф. Д. Д. Благой, отмечая, что в первоначальном варианте второй главы «Евгения Онегина» сопоставляются образы Лариной и Простаковой: «Она меж делом и досугом открыла тайну, как супругом как Простакова управлять».
«Властелин сатиры» передал по наследству Пушкину основные принципы русской сатиры, и великий русский поэт в новых исторических условиях «хлестал Ювеналовым бичом» тех, кто являлся деспотом, тираном, кто был врагом народа и прогресса. На этой идейно-теоретической основе развивалось мастерство Пушкина-сатирика, высокое мастерство четкого, экономного рисунка. При изучении «Евгения Онегина» интересно показать в пушкинской сатире фонвизинские элементы, но надо это сделать очень тонко, чтобы не пропала при анализе творческая самобытность поэта.
Однако дело, конечно, не только во влиянии Фонвизина на Пушкина. В творчестве великого русского поэта не могла не сказаться одна из ярких черт нашей национальной литературы — сатирическое направление, которое «... всегда составляло самую живую, или лучше сказать, единственную живую сторону нашей литературы», оно создавалось силами многих предшественников Гоголя и в этом процессе «почти столь же важно было влияние Пушкина как сатирического писателя, каким он являлся преимущественно в «Онегине».
но он как бы подготовлял читателя к встрече с соседями Лариных. Татьяне снились чудовища: один в рогах с собачьей мордой, другой с петушьей головой, ведьма с козьей бородой, полу-журавль, полу-кот. Они лаяли, хохотали, пели. И вот сон Татьяны, не разгаданный Мартыном Задекой, начал сбываться. Изображая приезд гостей, Пушкин обратил внимание читателей на разнообразие и обилие звуков, сопровождавших появление соседей в доме Лариных.
Не только Татьяне, но и читателю эта суматоха в какой-то мере напоминает пиршество в шалаше. Не случайно, что поэт слова «лай», «хохот» использовал для описания как той, так и другой картины. Татьяна, а вместе с ней и читатель, встретились в действительной жизни с чудовищами — помещиками, «владельцами нищих мужиков», «сплетниками», «плутами», «обжорами», «взяточниками», «шутами».
Пушкин в романе осмеял провинциальных помещиков, московское барство, высший столичных свет, самого царя. Продолжая традиции русской сатирической литературы, автор «Евгения Онегина» дал героям своего романа «говорящие» фамилии, например Пустяков; пушкинская насмешка звучит в лаконичной сатирически выразительной характеристике:
Гвоздин, хозяин превосходный,
Владелец нищих мужиков.
в среде московских дворян и с помощью удачно найденного приема — повторения выражений «то же», «так же», «все тот же» убедил читателей в косности, глупости, скупости, лживости, чревоугодии тех, кто остался близким фамусовскому обществу. Стихи
Все в них на старый образец
дают общую характеристику московской жизни, а затем рассыпаются колючие пушкинские слова по всей онегинской строфе: у тетушки княжны Елены «все тот же» тюлевый чепец, «все то же» лжет Любовь Петровна, Иван Петрович «так же» глуп, Семен Петрович «так же скуп» и т. д.
Иронией пронизано описание в восьмой главе петербургского света: «Цвет столицы», «знать» и «моды образцы» очерчены рукою смелой. На бал приехали «глупцы», люди, заслужившие известность «низостью души»; в вариантах стихов, не вошедших в окончательную редакцию романа, находим упоминания Пушкина о цензоре взяточнике, о сенаторе картежнике. Долго работал поэт над портретом светского франта «диктатора бального», который в гостиной
Румян, как вербный херувим,
Затянут, нем и недвижим.
Скупо, но выразительно обрисован «перекрахмаленный нахал». Пушкин, пользуясь традиционным принципом, разрешающим сатирикам пользоваться вульгаризмами, выбирает из них слово «нахал» и клеймит им «путешественника залетного». Пушкинское мастерство сатирической портретной живописи заключается в том, что в двух-трех словах выражается не только внешность человека, но и его внутренний мир. В черновых рукописях восьмой главы сохранился портрет одного из представителей светской черни, о котором поэт сказал: «нулек на ножках». В этой же стилистической манере дан в десятой главе портрет Александра I.
Властитель слабый и лукавый,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
Развивая художественные традиции Фонвизина — автора «Всеобщей придворной грамматики» — Пушкин пародирует в «Истории села Горюхина» стиль летописей и исторических обозрений и дает обобщенный образ не только крепостной деревни, но и всей самодержавно-крепостнической России, освещая светом сатиры многие стороны ее жизни. Не случайно царская цензура, чтобы смягчить остроту сатиры Пушкина, при издании «Истории села Горюхина» заменила слово «Горюхино», имевшее в себе глубокий идейный смысл, словом «Горохино», а также запретила печатание той фразы, в которой автор сообщал об украшении горюхинского кабака государственным гербом России.
Творческая практика русских писателей, в том числе и Фонвизина, позволила Пушкину увереннее решать многие стоящие перед ним литературные задачи. Так, в борьбе против любителей изысканных салонных выражений Пушкин в лице Фонвизина видел своего соратника и писал: «... если б Н. (Недоросль) явился в наше время, то в наших журналах, посмеясь над правописанием Фонвизина, с ужасом заметили бы, что Простакова бранит Палашку канальей и собачьей дочерью, а себя сравнивает с сукой».
«Евгений Онегин». Не забывая слов Герцена о фонвизинском принципе сарказма и негодования, который прошел через всю русскую литературу, учитель сам сумеет убедить своих учеников в этом при работе над другими разделами школьной программы. Мы лишь напомним ему, что вслед за Пушкиным и другие русские писатели в той или иной степени испытывали на себе силу фонвизинских традиций. Принято считать, что с «Бригадира» начинается наше знакомство с судебной тематикой в пьесах. Комедия Веревкина «Так и должно», Капниста «Ябеда» продолжают развивать «судебную» тему, подготовляя комедии Гоголя, Островского, Сухово-Кобылина. Если Фонвизин в «Бригадире» заставил своих героев только рассказать о преступлениях чиновников, то Капнист в «Ябеде», Гоголь в «Ревизоре» заставили «действовать» взяточников, В драме Сухово-Кобылина «Дело» и в комедии «Смерть Тарелкина» художественно отражена тонко разработанная, чудовищно омерзительная система вымогательства, взяток и допросов.
Фонвизин показал растлевающее влияние крепостного права на крестьян и на помещиков, которое продолжало существовать до 60-х гг. XIX в. и еще с большей силой, чем во времена Фонвизина, разлагало личность человека. Творчество Гоголя, Салтыкова-Щедрина и отразило в типических образах жизнь русских помещиков эпохи полной деградации крепостнического уклада.
Гоголь прошел свой тернистый путь с карающей лирой, глубоко осознавая связи своего творчества со всей русской сатирой, верно понимая ее национальное своеобразие: «У нас у всех много иронии. Она видна в наших пословицах и песнях и, что всего изумительнее, часто там, где видимо страждет душа и не расположена вовсе к веселости»,— писал автор бессмертных творений в статье «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность». Верный традициям русской сатиры, он создал ей славу всемирную: его искусство сатирически изображать жизнь характеризуется уменьем заглянуть во все ее темные углы, сообщить образу ту степень правдивости, которая знаменовала мощный расцвет реализма в русской литературе; гоголевские образы, одухотворенные высокой гуманной идеей отрицания безобразного в действительности, сделали более ощутимой, чем это было ранее, критическую направленность основного художественного метода прогрессивных русских писателей; гоголевское мастерство наложения сатирических, красок было таким совершенным, что краски выдержали суровое испытание временем, многие из них сохранили свою яркость до наших дней. С этих идейно-эстетических позиций в пору своей творческой зрелости Гоголь, определяя существо русской литературы, дал оценку комедии Фонвизина «Недоросль», сблизив ее с «Горем от ума»: «В них уже не легкие насмешки над смешными сторонами общества, но раны и болезни нашего общества, тяжелые злоупотребления внутренние, которые беспощадною силою иронии выставлены в очевидности потрясающей». То, что волновало Фонвизина, не могло не привлечь внимания Гоголя и привлекало не потому, что в этом чувствовалась сила власти традиций, а потому, что сама действительность требовала от писателя активного вмешательства в жизнь.
Иногда фонвизинское у Гоголя приобретало новые контуры, новый колорит; Фонвизин написал образ крепостника Скотинина, а Гоголь — Собакевича, много в этих героях различного, но много и общего. Физическая сила, грубость, низменность интересов, так резко обнаруживающееся животное начало — все это роднит Скотинина и Собакевича, но Гоголь в своем герое резче, чем Фонвизин, подчеркнул расчетливый практицизм крепостника. Собакевич — делец, торгаш, который нагло проведет всех и сумеет выгодно продать даже мертвые души.
Значение Гоголя огромно в русской литературе, он образовал свою школу, к которой относится и крупнейший сатирик XIX века Салтыков-Щедрин. Русской сатире надо было пройти многовековой путь своего развития, чтобы в творчестве Салтыкова-Щедрина наполниться пафосом революционного отрицания не только крепостничества, бюрократии, самодержавия, но и либерализма. В революционно-демократической сатире Салтыкова-Щедрина крепостники выступают перед читателем в состоянии полного физического и морального вырождения, и сатирик, рисуя современное ему общество, нередко вспоминает имена героев фонвизинской комедии.
«Письмах к тетеньке» выступает Митрофанушка, которого, как замечает автор, и в его время нельзя «назвать анахронизмом». С легкой руки Фонвизина было начато обличение правящих верхов в пародийной «Всеобщей придворной грамматике», которая хлестала в век Екатерина Ювеналовым бичом придворную знать. Пародийная «История одного города» Салтыкова-Щедрина — злейшая сатира на современный ему политический режим в России.
Три великих демократа — Белинский, Добролюбов, Чернышевский — неустанно боролись за развитие художественной сатирической литературы, не забывая при этом имени Фонвизина.
А. М. Горький назвал обличительно-реалистическую направленность русской литературы, идущую от Фонвизина, «великолепнейшей», «социально-плодотворной линией русской литературы». Как отметил Горький, «По пути Фонвизина-сатирика шли не только Крылов, Грибоедов, Пушкин, Гоголь, Салтыков-Щедрин, но и Лермонтов, Писемский, Слепцов, Г. Успенский». Основоположник социалистического реализма, продолжая лучшие традиций русской литературы, сам сек кнутом сатиры мещанство и хозяев капиталистического мира. Огромный заряд сатиры заложен и в художественном слове Маяковского, талантливейшего поэта нашего времени.
Мастерство Фонвизина-сатирика не утратило своего значения и в наше время.
в русской литературе следует сделать не на одном уроке, а на нескольких и в разное время, определенное содержанием программы по литературе. Изучая Крылова, Пушкина, Гоголя, Островского, Салтыкова-Щедрина, характеризуя индивидуальное идейно-художественное своеобразие их творчества, уместно указать ученикам на творческую близость этих писателей с Фонвизиным, обратить внимание на общность идей и некоторых художественных средств их выражения, что даст возможность ученикам понять одно из национальных своеобразий русской литературы, которая «... началась сатирою, продолжалась сатирою и до сих пор стоит на сатире».