ЧЕЛОБИТНАЯ
РОССИЙСКОЙ МИНЕРВЕ
ОТ РОССИЙСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
ПО ТИТУЛЕ
Бьют челом российские писатели; а о чем наше прошение, тому следуют пункты:
1
Под владением вашего божественного величества находимся с лишком двадцать лет, в течение коих никаких обид и притеснений от лица вашего нам, именованным, не учинено; напротив же того, всякое ободрение и покровительство от священныя особы вашей нам изъявляемо было.
2
Но как наше божественное величество правите своей землею своим умом, то и не удивительно, что часто предстоит вам труд поправлять своим просвещением людское невежество и своей мудростию людскую глупость. Сею высочайшею милостию пользовались и ныне пользуются все те верноподданные вашего божественного величества, кои достигли до знаменитости, не будучи сами умом и знанием весьма знамениты.
3
Сии самые знаменитые невежды, заемля свет от лучей вашего величества, возмечтали о себе, что сияние дел, вами руководствуемых, происходит якобы от искр их собственной мудрости; ибо, возвышался на степени, забыли они совершенно, что умы их суть умы жалованные, а не родовые и что по статным спискам всегда справиться можно, кто из них и в какой торжественный день пожалован в умные люди.
4
От сего возмечтания родилось в душах реченных невежд внутреннее удостоверение, что к отправлению дел ни в каких знаниях нужды нет, ибо-де мы сами в делах, без малейшего в них знания. Мы, именованные, приемля сие их признание за справедливое, понеже и в силу закона собственное признание есть наилучшее всех доказательств, дерзаем представить вашему божественному величеству, что помянутые невежды, произносящие с крайним бесстыдством и в похвальбу себе китовое признание, употребляют во зло знаменитость своего положения, к тяжкому предосуждению словесных наук и к нестерпимому притеснению нас, именованных. Они, исповедуя друг другу неведение свое в вещах, которых не ведать стыдно во всяком состоянии, постановили между собою условие: всякое знание, а особливо словесные науки, почитать не иначе как уголовным делом. Вследствие чего учинили они между собою определение, которое, в противность высочайших учреждений, нам, именованным, приоткрытых дверях не прочитали и без всяких обрядов к действительному иного исполнению нагло приступили. Сие беззаконное определение их состоит, как мы стороною узнали, в нижеследующих пунктах: 1. Всех упражняющихся в словесных науках к делам не употреблять. 2. Всех таковых, при делах уже находящихся, от дел отрешать.
И дабы вашего божественного величества указом повелено было сие наше прошение принять и таковое беззаконное и век наш ругающее определение отменить; нас же, яко грамотных людей, повелеть по способностям к делам употреблять, дабы мы, именованные, служа российским музам на досуге, могли главное жизни нашей время посвятить на дело для службы вашего величества.
Великая богиня! просим ваше божественное величество о сем нашем прошении решение учинить. К поданию надлежит в «Собеседник любителей российского слова». Прошение писал российских муз служитель
Иван Нельстецов.
Примечания
Под покровом похвалы «божественному величеству» Минерве — Екатерине Фонвизин обличал все придворное окружении императрицы, отстаивая независимость и права русских писателей. Конкретным поводом к написанию «Челобитной» оказались гонения, которым подвергся Державин с стороны обер-прокурора сената и начальника тайной полиции А. А. Вяземского. Служивший в сенате Державин именно в это время был вынужден уйти в отставку, которую и приняла Екатерина, несмотря на награждение поэта табакеркой с червонцами за стихотворение «Фелица».