• Приглашаем посетить наш сайт
    Чернышевский (chernyshevskiy.lit-info.ru)
  • Поиск по творчеству и критике
    Cлово "1718"


    А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
    0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X
    Поиск  
    1. Письма Д.И. Фонвизина князю А. Б. Куракину
    Входимость: 1. Размер: 14кб.
    2. Жизнь графа Никиты Ивановича Панина
    Входимость: 1. Размер: 27кб.
    3. Ст.Рассадин. Фонвизин. Часть 9.
    Входимость: 1. Размер: 40кб.
    4. Ст.Рассадин. Фонвизин. Часть 10.
    Входимость: 1. Размер: 24кб.

    Примерный текст на первых найденных страницах

    1. Письма Д.И. Фонвизина князю А. Б. Куракину
    Входимость: 1. Размер: 14кб.
    Часть текста: является вопрос авторства и перевода "Жизнеописания графа Н. И. Панина", которому посвящен раздел в конце настоящей книги. Не подлежит сомнению, что Фонвизин был одним из любимых русских писателей князя Александра Борисовича. Находясь в Павловском (на Юлове), князь писал 23 марта 1794 года своему управляющему Михайле Иванову: "Удивляюсь я, что ты комедию Недоросля прислал ко мне скорописную: я знаю точно, что она есть печатная. Любя сочинения покойного автора оной, желаю я иметь и комедию Бригадир. Ежели не найдешь ее печатную, то хотя скорописную где-нибудь достань и сюда пришли" ( XVIII. T. 1. С. 460 ). Некоторые списки с произведений сатирика, как например "Рассуждение о суетности жизни человеческой", посылал к князю Куракину его давний московский друг Н. Н. Бантыш-Каменский. Также отметим, что Денис Иванович даже после смерти графа Никиты Ивановича пользовался непререкаемым авторитетом у княжеских родственников - особеннно у графов Петра Ивановича и Никиты Петровича Паниных. [1]. 13 марта 1772 1 . Милостивый Государь мой Князь Александр Борисович! Его Сиятельство Граф Никита Иванович 2 изволил препоручить...
    2. Жизнь графа Никиты Ивановича Панина
    Входимость: 1. Размер: 27кб.
    Часть текста: важнейшими государственными делами и воспитывал наследника российского престола, а другой явил опыты мужества и искусства своего во время Прусской войны, правил всею завоеванною частию Пруссии, предводительствовал потом армиею противу турков, взял приступом город Бендеры, споспешествовал независимости крымских татар и, наконец, спустя несколько лет по увольнении его от службы, прекратил великий мятеж и чрез сию важную отечеству заслугу учинился защитником дворянства, противу которого устремлена была злоба мятежников. Жизнь достойного их родителя была сообразна с званием гражданина, коего душа столь же была благородна, как и его происхождение. Все его недвижимое имение состояло в четырехстах душах. Он столько старался о воспитании детей своих, сколько позволяло ему посредственное его богатство и положение, в каковом тогда находилось его отечество. Слух о добром воспитании и добродетелях его дочерей доставил им знатные супружества. Одна выдана за князя Куракина, сенатора и российского двора обер-шталмейстера, а другая за господина Неплюева, сенатора же и действительного тайного советника. Сыны его записаны были в гвардейские полки, в коих отправляли действительную службу с самых нижних чинов. Благородное поведение и родство с князем Куракиным, который от императрицы Анны Иоанновны был отличаем, доставили графу Никите Ивановичу случай бывать во всех придворных собраниях. Императрица Елисавета Петровна при восшествии своем на престол пожаловала его в камер-юнкеры. Отменное сей государыни к нему благоволение вооружило...
    3. Ст.Рассадин. Фонвизин. Часть 9.
    Входимость: 1. Размер: 40кб.
    Часть текста: без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда, при первом свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина-матушка-императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке. Толстой. "Война и мир" ВЕЛЬМОЖА 1769 год. Начало июля. Петергоф. И в дворцовом саду - разговор двух людей, прежде незнакомых. Это и есть первая минута их знаменательного знакомства. Один из них немолод, но красив, наряд его продуманно изыскан; даже полноту свою, необременительную полноту стареющего жуира, несет он с легкостью и изяществом. - Слуга покорный, - говорит он, подходя ко второму и чуть склоняя голову в парике с крупными буклями. - Поздравляю вас с успехом комедии вашей. Я вас уверяю, что ныне во всем Петергофе ни о чем другом не говорят, как о комедии и о чтении вашем. В самой безупречности манер и отменной простоте обращения виден человек, привыкший быть во власти и в силе, и это сочетание неотразимо, ибо природная мягкость характера придает обаяния самоуверенности, а та сообщает мягкости значительную весомость. Властность его подчиняет, учтивость же делает подчинение добровольным. - Долго ли вы здесь останетесь? - спрашивает он. Его новый знакомец молод, также полон, но полнота его нездорова, лицо одутловато и бледно, отчего он кажется старше своих двадцати пяти лет. С готовностью отвечает он величавому вопрошателю: - Через несколько часов еду в город....
    4. Ст.Рассадин. Фонвизин. Часть 10.
    Входимость: 1. Размер: 24кб.
    Часть текста: - сообщит коллеге-дипломату панинский секретарь Фонвизин, - пожаловано графу Никите Ивановичу...". И обстоятельно перечислит пожалования: "1. Чин фельдмаршала, и быть ему шефом иностранного департамента. 2. Девять тысяч душ крестьян. 3. Сто тысяч рублей на заведение дома. 4. Ежегодного пенсиона по тридцати тысяч рублей. 5. Ежегодного жалованья по четырнадцати тысяч рублей. 6. Сервиз в пятьдесят тысяч рублей. 7. Дом позволено ему выбрать любой в целом городе и деньги за оный поведено выдать из казны. 8. Экипаж и ливрея придворные. 9. Провизия и погреб на целый год". Для нас - неправдоподобно щедро, а меж тем Никита Иванович без стеснения говорил о неблагодарности государыни, и если тут же разделил четыре тысячи душ из подаренных ею девяти между своими секретарями (в их числе оказался, разумеется, и Фонвизин), то это было не только проявлением отменной доброты, но и вызывающим жестом: вот как поступаю я с вашим откупом, ваше императорское величество! Жест традиционный: по древней легенде, еще Фирдоуси, недовольный размерами вознаграждения за "Шахнаме", тут же его роздал. Да Екатерина и сама точно так же смотрела на собственную щедрость. Как раз в эти дни московский главнокомандующий Волконский донес ей о Петре Панине, что он-де "много и дерзко болтает, но все оное состояло в том, что все и всех критикует, однако такого не было слышно,...